Компания чужаков - Страница 144

144

— Зеленый — внутренняя разведка, эм-пятнадцать, скукота, аж скулы сводит. Белый — личные дела, к ним вас допустят недели через три.

— Как насчет розового? Есть у нас розовый цвет?

— По правде говоря, есть.

— И что же обозначает розовый?

— Секс.

— Эти папки, наверное, тоже в «горячей комнате»?

— Строго под замком.

— У кого ключ от замка?

— У Роджера Спека.

— Надо же, всегда ключевым человеком оказывается тихоня.

— Ты — вылитая матушка, — разулыбался, переходя на «ты», мистер Бродбент. — Аж мурашки по коже.

Пегги Уайт объяснила ей систему финансирования, непрерывно смачивая глоточком воды свои оттопыренные губки, — немало стаканов понадобилось ей, чтобы продраться сквозь международные денежные трансферы, отчеты о расходах, постоянные фонды и экстренные фонды, квартальные финансовые сводки, денежные потоки, бюджет и прочий жаргон, без которого бухгалтер не бухгалтер.

— У нас тут сейчас затишье. Последний большой переполох был во время Пражской весны. Агенты носились взад-вперед, деньги текли рекой. Твоя мама уже вышла к тому времени в отставку. Собственно, из-за Пражской весны и вышла, так переживала. Вообще-то мы все боялись, что Судный день настал, ты понимаешь. Вот-вот красные прорвут железный занавес и на этот раз не остановятся, пока не дойдут до священного острова. Но вскоре все улеглось, а теперь тут даже слишком тихо. Я тоже люблю, когда жизнь кипит, дни так и летят. Сейчас они ползут один за другим, вот и все. Но… но от русских всего можно ждать, в любой момент.

Андреа погрузилась в работу и быстро сблизилась со всеми коллегами, и в особенности с Бродбентом. Он позволял ей без присмотра возиться в архиве, так что она могла пролистывать папки, к которым официально не имела доступа, а заодно подсмотреть, кто имеет доступ к «горячей комнате». Эту дверь открывали только Роуз, Спек и Уоллис. Словоохотливый Бродбент сообщил, что эти избранные пользуются магнитной картой, а кодовый набор из четырех цифр меняется раз в неделю, новый код составляет Роджер Спек.

К середине декабря Андреа успела пролистать большую часть папок в архиве и не нашла ничего интересного. Ни малейших следов Снежного Барса. За десять дней до Рождества американские квартиросъемщики наконец-то освободили коттедж в Клэпэме, и Андреа переехала из мансарды, предоставленной Уоллисом, к себе домой. Она снова встретилась с Громовым, на этот раз на поле для гольфа в Брокуэлл-парке. Громов сообщил ей то, что Андреа и без него знала: необходимо проникнуть в «горячую комнату» и просмотреть текущие дела, только так можно отыскать хоть какое-то упоминание о Снежном Барсе. Если Андреа раздобудет магнитную карту, Громов за ночь успеет сделать дубликат. Заполучив карту, ей останется только узнать набор цифр, открывающих кодовый замок, — тот набор, что менялся раз в неделю. Просто. Куда уж проще для Громова, задрапированного широким пальто, с лицом словно высеченным из камня. Только губы у него и шевелились, он непрерывно посасывал единственную свою капиталистическую утеху — лимонный шербет.

Андреа продолжила наблюдение за сотрудниками, входившими в «горячую комнату», выяснила, где они хранят свои карты. Уоллис и Роуз заходили реже, чем Спек, и свои пропуска хранили в бумажниках. Спек, открывавший эту дверь дважды каждое утро, держал карточку в нагрудном кармане пиджака. С неделю Андреа следила за Спеком и подметила, что в «горячей комнате» он работает только по утрам. Папки, помеченные уровнем секретности «десять красный», не разрешалось выносить из «горячей комнаты». Над ними работали только в этом помещении за дверью с кодовым замком, при необходимости делали выписки. Ксерокопировать эти материалы запрещалось.

Спек был человек весьма опрятный и корректный, педантичный в одежде и манерах, из тех типов, что готовы до бесконечности обсуждать преимущества двубортного или однобортного пиджака. Работая, он непременно снимал пиджак. Всегда надевал его, когда выходил из «горячей комнаты» и шел к себе в кабинет, но, придя, с такой же неизменностью снимал пиджак, прежде чем усесться за работу. Под пиджаком он носил кардиган, а пиджак ни в коем случае не вешал на спинку кресла, нет, для этого имелись плечики прямо за дверью кабинета. Проблема заключалась в том, что к Спеку подступиться было не проще, чем войти в «горячую комнату». Он никогда не вступал в разговор с Андреа, он вообще ни с кем из сотрудников не общался, только с шефами других отделов. Ровно в половине шестого вечера он покидал департамент; ему бы и в голову не пришло задержаться и выпить с «ребятами». Ничего удивительного, что он отсутствовал и на похоронах: этот тип был совсем не во вкусе ее матери.

В отчаянии Андреа уже прикидывала, как бы ей вычислить пятого (не считая шефа и этих троих) владельца карточки, но тут ей на стол лег отчет о расходах с запросом о дополнительном финансировании. Андреа проверила свои досье и выяснила, что агент Клеопатра все еще располагает запасом в 4500 фунтов. В качестве базы Клеопатры был указан Тель-Авив, а Ближний Восток был в ведении Спека.

Андреа потянула время и ровно за две минуты до перерыва на ланч постучалась в кабинет Спека. Начальник стоял у окна, любуясь Трафальгарской площадью. Руки засунул в карманы, кардиган спереди слегка оттопырился. При виде Андреа он вздрогнул и обернулся к столу, как будто у него там был наготове револьвер. Андреа сильно вспотела под шерстяным жакетом, блузка прилипла к пояснице. Она протянула Спеку отчет о расходах и объяснила, что тут к чему. Спек почесал нос, пару раз сморгнул под толстыми стеклами очков. Потянулся к телефону. Андреа предложила оставить ему отчет и вернуться за ним утром. Спек, присевший было за стол, поднялся, вежливо прощаясь с сотрудницей, но, пока Андреа дошла до двери, он уже снова отвернулся к окну. Андреа открыла дверь. Спек, наклонившись над подоконником, возился с растением в горшке. Андреа сунула два пальца в карман его пиджака, выдернула карточку и закрыла за собой дверь — единым плавным движением.

144